§ 3. Взаимодополняемость различных произведений И.А. Ефремова

Подтверждением единства всех его произведений являются явные и неявные ссылки друг на друга, которые проходят через все творчество И.А. Ефремова.

Мы уже вспоминали судьбу рассказа 1946 г. «Каллиройя»: написанный одним из первых, при жизни писателя он так и не был опубликован, однако его текст с незначительными изменениями, касающимися имен и уточнения деталей, почти целиком вошел в роман «Таис Афинская», а некоторые идеи оставили след и в романе «Лезвие бритвы», и в повести «На краю Ойкумены».

Почти то же самое можно сказать о повести «Тамралипта и Тиллоттамма», написанной в 1954 году и впервые опубликованной в 20081. Ее сюжетная линия в общих чертах стала основой истории художника Даярама Рамамурти и Тиллоттамы из романа «Лезвие бритвы»: изменению подверглись имена героев и развязка — в повести, в отличие от романа, финал благополучный.

Особенно отсылки на другие романы заметны в произведениях о будущем, которые являются прямым продолжением друг друга, но и в исторических романах их тоже можно обнаружить. Лучше всего такие перекрестные ссылки проявляются в «Таис Афинской», что вполне объяснимо, так как этот роман — последнее произведение И.А. Ефремова, куда он смог включить все предыдущие наработки. Однако наиболее важен в этом отношении философский энциклопедический роман «Лезвие бритвы», куда сходятся нити почти всех других произведений, и почти любая вскользь высказанная идея которого имеет свое продолжение в дальнейшем. Недаром А.Ф. Бритиков говорит о компромиссе «между цикличным, ассоциативным объединением фрагментов и единой сюжетностью»2 применительно к романам «Лезвие бритвы» и «Час Быка», а Е. Брандис и Вл. Дмитревский считают «Лезвие» «своеобразным мостом, перекинутым из глубокой древности в далекой будущее»3. И недаром в конце самого этого романа появляется картина, названная «Мост Ашвинов», — символ соединения несоединимого — утренней и вечерней зари. Эти связи между прошлым и будущим, иногда тонкие и еле уловимые, иногда ясные и отчетливые, пронзают все произведения И.А. Ефремова, и именно поэтому его исторические персонажи «так стремятся приподнять завесу грядущего, а его герои будущего постоянно возвращаются к древнейшим истокам людского рода»4.

И.А. Ефремов неоднократно говорил, что все его произведения объединены одним желанием — показать постепенное восхождение человека, «показать, как из примитивных инстинктов, из первичных основ психики вырастает то великое здание любви, самоотвержения, долга и чести, порыва к знанию и красоте, которое, собственно, и составляет человека и которое неизменно ему присуще»5. Это стремление к красоте находит свое отражение в демонстрации обнаженного женского тела, которое является символическим отражением «таинственной и прекрасной Вселенной»6 и соединяет в единую цепь все романы И.А. Ефремова чередой танцев прекрасных женщин: Таис, Сима и Тиллоттама в «Лезвии Бритвы», взаимная демонстрация под музыку землян и «фторных» людей в «Сердце Змеи», Чара в «Туманности Андромеды», Олла Дез в «Часе Быка». В этой связи очень интересно высказывание Фай Родис о том, что очень многие в ее время предпочитали изучать историю совсем далекого прошлого, так как там недостаток материала дает простор воображению, облагороженному воспитанием Эры Встретившихся Рук. Это дает возможность восприятия исторических произведений Ефремова как своеобразных «реконструкций», особенно учитывая такую неоднократно отмеченную характерную черту стиля «Туманности Андромеды» как взгляд «изнутри», с точки зрения современника этого далекого описываемого будущего7.

В итоге мы имеем не отдельные произведения автора, а своеобразные «зарисовки» одного мира в разные моменты его развития, и история, начавшаяся в одном романе, может обрести неожиданное завершение в другом. Например, нам известно из «Таис Афинской», что флот Неарха собирался обогнуть Аравийский полуостров и приплыть в Египет, но в Красное море он не попал, а, по всей видимости, пошел вокруг Африки и где-то затонул (V. 3 С. 433). А в романе «Лезвие бритвы» Чезаре и Леа обнаруживают затонувший греческий флот у Берега Скелетов, то есть у Западного побережья Африки, и понимают, что их находка — это и есть пропавший флот Александра Македонского (IV С. 270—271). Таким образом, соединив эти два романа, мы узнаем, где именно затонул флот Неарха. И тут даже не имеет значения, что «Таис Афинская» была написана почти на 10 лет позже «Лезвия бритвы»: связь этих романов (и событий, описанных в них) никуда не исчезает.

Другим примером может служить упоминавшаяся в «Дороге Ветров» гипотеза о возможности «вертикального» экватора8, которая в «Часе Быка» превратилась в свершившийся факт и стала одной из главных особенностей планетографии Торманса. Да и само название романа — «Час Быка» — и сама эта реалия возникли под влиянием Монгольских экспедиций и знакомства с фольклором монголов-кочевников, что так же нашло отражение в «Дороге ветров»: «Я вышел из юрты, стараясь не разбудить хозяев. Было самое глухое время — «час быка» (два часа ночи) — власти злых духов и черного (злого) шаманства по старинным монгольским суевериям» (II С. 371).

Также можно обратить внимание на рассказ «Каллиройя», который стал основой 1-ой главы романа «Таис Афинская». При этом из-за изменения профессии героя со скульптора на воина из романа был убран отрывок, посвященный чисто искусствоведческим рассуждениям Антенора о красоте, труде скульптора и поиске идеальной модели. Впрочем, эти рассуждения не пропали, а частично вошли в размышления скульптора Пандиона в дилогии «Великая Дуга», которая писалась почти одновременно, в 1946 г., а опубликована была в 1949 и 1953 гг., а частично — в роман «Лезвие бритвы» (1963 г.).

При этом иногда тексты могут не напрямую перекликаться друг с другом, а через некое связующее звено, которым может быть публицистическая статья или частное письмо. Таким образом иногда создаются цепочки «текст — письмо/статья — текст». Одним из примеров такой цепочки является одна из ключевых идей «Лезвия Бритвы» о половом бескультурье современных людей, которая находит свое развитие в статье «Наклонный горизонт», где автор высказывает свое мнение о «положительном» герое, у которого «нормальное влечение к женщине настолько задавлено волей авторов, что он, глядя на героиню, не смеет опустить глаза ниже ее подбородка или поднять выше колен»9, и все это получает завершение в «Часе Быка» в эпизоде, где инженер Таэль, разговаривая с Фай Родис, «не мог отвести взгляда от ее высоко поднявшихся грудей» (V. 2 С. 268), и она принимает этот взгляд как «естественную дань влечения мужчины» (Там же). Хотя фактически статья «Наклонный горизонт» и «Лезвие бритвы» появились почти одновременно (роман был завершен в конце 1962 г.10, и в августе того же года была опубликована статья), логически можно поставить роман раньше статьи, так как над романами И.А. Ефремов всегда работал в течение нескольких лет, а сам замысел отстаивался еще дольше.

Также очень интересен вопрос об Атлантиде, который всегда волновал И.А. Ефремова и как ученого, и как писателя. Он не раз возвращался к этому вопросу (даже дал журналу «Техника — молодежи» отдельное интервью по этой теме11) и считал Атлантидой остров Крит12, что и нашло отражение в его последнем романе «Таис Афинская», где этого же мнения придерживаются главные герои (V. 3 С. 330). В то же время в одном из интервью И.А. Ефремов высказывает мысль, что «туарегов многие считали потомками атлантов»13, и это отсылает нас к его рассказу, посвященному жизни этого народа, — к «Афанеор, дочь Ахархеллена».

Другим примером связи произведения с письмом может служить отрывок из «Лезвия бритвы» о броненосце «Сисое Великом», почти дословно повторенный в письме к В. Дмитревскому от 6 марта 1967 года14. Для сравнения удобно поместить эти отрывки рядом:

Таблица 8. Броненосец «Сисой Великий»

Письмо В. Дмитревскому отрывок из «Лезвия бритвы» (IV С. 561)
Когда броненосец «Сисой Великий», подбитый, с испорченными машинами, спасаясь от японцев, встретил крейсер «Владимир Мономах» и поднял сигнал: «тону, прошу принять команду на борт». И на мачтах крейсера взвились флаги ответного сигнала «сам через час пойду ко дну» Полный достоинства трагизм встречи броненосца «Сисой Великий» с крейсером «Владимир Мономах», когда «Сисой» поднял сигнал: «Тону, прошу принять команду на борт». Моряки, с надеждой смотревшие на крейсер, прочитали взвившийся на его мачтах ответный сигнал: «Сам через час пойду ко дну»

Или вернемся к уже упомянутой переписке И.А. Ефремова и А.П. Быстрова 1945 г., легшей в основу повести «Звездные корабли». Кроме уже приведенного изображения «небесного зверя» в письмах подробно разбиралась анатомия и физиология предполагаемого инопланетянина, в том числе указывается возможность появления жизни на основе кремния (Si), а не кальция (Ca) и углерода (C), как у нас15. Все это отразилось в диалогах Шатрова и Давыдова в «Звездных кораблях»:

Точно — нет. Но все же знаю, что она в основном не из фосфорно-кислого кальция, как у нас, а...

— Из кремния? — быстро перебил Шатров.

— Вы правы. И это понятно: кремний по химическим свойствам во многом аналогичен углероду и вполне может быть использован в биологических процессах (III С. 384).

А дополнительно можем еще указать на весьма интересную перекличку уже цитированного письма к И.И. Пузанову от 20 мая 1952 г. и текста романа «Таис Афинская», вышедшего в свет в 1972 г. В письме сказано: «Кстати, о Фрине — еще материал для очередного экфразиса (помните, Вы мне рассказывали про «решето»?) — знаете ли Вы историю про Праксителя, его лучшую статую и Фрину? Ежели нет, то напишу Вам»16. А в романе эта история обрела материальное воплощение: «Он (Пракситель. — Е.А.) создал две статуи Афродиты с одной и той же модели, гетеры Фрины, одетой в пеплос и нагой. Обе одновременно выставил для продажи. Одетую купили строгие правители острова Коса, а совершенно нагую за одинаковую цену взяли жители Книда. Она стояла в открытом алтаре, светясь желтовато-розовым мрамором своего тела, и, говорят, сама Афродита, спустившись с Олимпа в храм, воскликнула: «Когда же это Пракситель видел меня голой?» (V. 3. С. 85).

Так же иногда встречаются переклички интервью-текст. Например, Вл. Дмитревский вспоминает слова Ефремова об Африке: ««Для меня, — говорил как-то Иван Антонович, — всегда звучит изречение Плиния: «Ex Africa semper aliquid novi» — «Из Африки — всегда что-нибудь новое»»17. И это же изречение появляется в романе «Лезвие бритвы» как в чистом виде, так и немного перефразированное («Экс Сибериа семпер нови») (IV С. 178).

При этом неудивительно, что большинство таких перекрестных ссылок упирается или в «Лезвие бритвы» — центральный, самый объемный и самый многоплановый роман И.А. Ефремова — или в «Таис Афинскую» — последнее произведение автора. Все исследователи считают «Лезвие бритвы» самым энциклопедичным произведением Ефремова, а сам он неоднократно заявлял, что «больше всего ему хочется написать философский трактат»18, но это, к сожалению, невозможно напечатать, поэтому основные занимающие его вопросы он постарается изложить в романной фабуле. В результате работы писателя в «Лезвие бритвы» вошли основные философские идеи И.А. Ефремова, над которыми он раздумывал как минимум десять лет, именно поэтому сюда сходятся нити многих других его произведений.

Примечания

1. Ефремов И.А. Тамралипта и Тиллоттама // Студенческий меридиан. 2008. № 8; 2009. № 1.

2. Бритиков А.Ф. Русский советский научно-фантастический роман. С. 312.

3. Брандис Е.П., Дмитриевский В.И. Реальность фантастики. С. 170.

4. Бритиков А.Ф. Целесообразность красоты в эстетике Ивана Ефремова // Творческие взгляды советских писателей. Л., 1981. С. 162.

5. Ефремов И.А. Наклонный горизонт. С. 64.

6. Неёлов Е.М. Волшебно-сказочные корни научной фантастики. С. 174.

7. Брандис Е.П., Дмитриевский В.И. Через горы времени. С. 194; Ефремов И.А. На пути к роману «Туманность Андромеды» С. 147.

8. И.А. Ефремов высказал предположение, что «климатические пояса верхнего палеозоя располагались перпендикулярно к современным, и экватор пермского времени стоял «вертикально», как наш современный меридиан. Следовательно, ось нашей Земли лежала в плоскости эклиптики, в плоскости вращения планет вокруг Солнца, подобно тому, как вращается в настоящее время планета Уран» (II С. 348).

9. Ефремов И.А. Наклонный горизонт. С. 57.

10. Брандис Е.П., Дмитриевский В.И. Творческий путь Ивана Ефремова // Ефремов И.А. Сочинения в 3-х тт. Т. 1. М., 1975. С. 490.

11. Ефремов И.А. Существовала ли Атлантида?: Из нерешенных проблем науки // Техника — молодежи. 1956. № 11. С. 22—25; № 12. С. 16—17.

12. Чудинов П.К. Иван Антонович Ефремов (1907—1972). С. 101.

13. Материалы к творческой биографии И.А. Ефремова. С. 201.

14. Дымов Ф. Кораблю — взлёт! Из переписки И.А. Ефремова. С. 9.

15. Переписка Ивана Антоновича Ефремова. С. 145.

16. Там же. С. 230.

17. Дмитревский В. «Эра Великого Кольца» — ее создатель и герои. С. 55.

18. OFF-LINE интервью с Борисом Стругацким. Август 2000.