И.А. Ефремов — А.П. Быстрову

Москва 20 февраля 1947 г.

Дорогой Алексей Петрович.

Рад приветствовать Вас после своего возвращения из Монголии и очень жалею, что Вы, по слухам, не собираетесь приехать к нам, хотя бы под предлогом конференции1. Надеюсь все же увидеться с Вами в марте, приехав, наконец, в Ленинград. Я очень чувствую, как мне иногда не хватает Вас и Вашего ума, пусть резкого или [взбалмошного], но ясного и [чистого]. Осмеливаюсь думать, что и Вам было бы полезно некое «пополнение» в моем стиле... Это все помимо того, что есть очень многое, что нужно бы Вам порассказать и обсудить неспешно и вдумчиво.

Путешествовал я много, видел много интересного, нашли мы целую кучу разных динозавров и черепах. Но увы, я больше «администрировал», чем был спокойным наблюдателем*. Всякие там автомобильные, бензинные, продовольственные, финансовые и представительские дела заполняли время и душу. Печально, что, видимо, всю эту историю придется повторить — собирается новая экспедиция еще в большем масштабе, и командовать, по общему признанию, никому другому, как мне же. Это значит снова почти год будет потерян для непосредственной научной работы над нужными мне, а не институту и не** вообще темами. А я как раз на некоторый период расстался с литературой, чтобы, нажав на науку, кое-что сделать, что представляется мне интересным, новым и важным. Но уже один год пропал, в перспективе пропажа второго, и, только если экспедиция почему-либо не состоится в этом году, у меня получится нужная передышка для суммирования достижений прошлых лет.

У меня накоплено много разных соображений по эволюции древних фаун, тафономии и биологии за период карбон-триас. В последнее время начинаю заинтересовываться [эоценом] с точки зрения «великого перелома» в развитии наземного животного мира, а также теорией эволюции и закономерностей развития мыслящего существа, но это, конечно, дела далекого прицела. Однако некоторые вещи уже сейчас хотел бы обсудить с Вами, и именно с Вами. Больше никто мне помочь не сможет. И не поймет ни хрена...

Я уж не помню, писал ли я Вам, что соорудил последний рассказ о Вас и мне? Рассказ вышел целой небольшой повестью2, но еще нужно его немного подработать, прежде чем выпускать в печать. Но до этой подработки мне хотелось бы, чтобы этот рассказ Вы прочли. И сделали к нему свои замечания... Согласны? Могу прислать его Вам с Хозацким, а заберу сам при своем приезде. Тогда и обсудим. Равным образом, если хотите прочесть мою «Великую Дугу», которая похоже, что не будет скоро издана3, я ее привезу Вам для прочтения. Когда приеду посмотреть материалы Вашей лаборатории по*** находкам, что я так давно собираюсь сделать, и то болею, то путешествую, без должной середины. Могу сделать доклад в Вашей лаборатории о путешествии в Монголию и палеонтологических открытиях. Елена Дометьевна передает Вам свой привет и просит разрешения при своем приезде в Ленинград (она, видимо, приедет раньше меня) обратиться к Вам за консультацией. Она обработала кусочки гигантского лабиринтодонта из Чкаловской области и в каждой челюсти нашла всякие там сосуды и нервы, каковых ранее не находилось. Рассчитывает на милостивое разрешение и, буде таковое последует, привезет рисунки.

Прошу извинить за мелкий почерк, но он становится все мельче и хуже. Пора, пожалуй, переходить на машинку...

Большой привет Гильде Юрьевне. Лучшие пожелания Вам, дорогой друг. Остаюсь, с нетерпением ожидая встречи.

Ваш И. Ефремов

Обложка отчета Монгольской палеонтологической экспедиции (1946 г.). Рис. К.К. Флерова

СПбФ АРАН. Ф. 901. Оп. 3. Д. 49. Л. 1, 2. Автограф.

Комментарии

1. Очевидно, И.А. Ефремов имел в виду расширенные заседания ученого совета Палеонтологического института по вопросам эволюционной палеонтологии, собираемые ежегодно в феврале-марте с 1945 по 1949 г.

2. См. коммент. 3 к № 31.

3. Сборник под названием «Великая Дуга» опубликован в 1956 г. в издательстве «Молодая гвардия».

Примечания

*. Далее не разобрано одно слово.

**. Далее не разобрано одно слово.

***. Далее не разобраны три слова.