А.П. Быстров — И.А. Ефремову
Киров
VII-X-MCMXLIV
(7 октября 1944 г.)
Дорогой Иван Антонович!
Судьба нас давно уже приучила к тому, чтобы мы не предъявляли к ней никаких претензий. Мало того, она довела нас до того, что мы почти охотно или по крайней мере безропотно доверяем ей свою жизнь, считая, что во многих случаях она поступает умнее, чем поступили бы мы. После этого философского введения я считаю своим долгом сообщить Вам, что по распоряжению соответствующих инстанций я с частью своего учреждения пробуду в Кирове по крайней мере до нового года. Мне известно, что Вы послали мне письмо в Л[енинград], но, разумеется, неизвестно его содержание. По ряду причин Вы на многие вопросы в моих письмах не ответили. Причины этого или точнее обстоятельства, их вызвавшие, мне понятны и известны. Но я бы хотел, чтобы Вы как-нибудь не поленились написать мне большое письмо с изложением всяких ситуаций. Меня теперь ведь ничем не смутите. Чтение биографии разных ученых показывает, что редко у кого не было таких периодов, когда они не могли работать так, как хотели бы... но оставим это — это тоже философия.
Так как у нас с Вами, точнее между нами, нет секретов, то я хочу в этом письме поговорить с Вами об одном деле1. Оно мне пришло в голову на днях. Дело в том, что я встретил одного не окончившего курс студента из Горного института. Он недавно был в Л[енинграде] и заходил в Горный, чтобы выяснить вопрос о возможности продолжения образования. Из разговоров с ним выяснилось, что Горный восстанавливается и довольно быстро при поддержке какого-то сильного наркомата. Но с кадрами у них дела плохи. В частности, после смерти А.Н. Рябинина палеонтология позвоночных в беспризорном состоянии. Меня интересует вопрос: как Вы смотрите на это место? А что произошло бы, если бы мы попытались прибрать его к рукам... для меня. Если А.Н. Рябинин мог там с успехом читать палеонтологию позвоночных, без знания их морфологии (а это я могу сказать совершенно уверенно), то почему бы этот курс не мог бы читать А.П.Б. ...без знания геологии? Я думаю, что А.П.Б. с этим делом справился бы не хуже А.Н.Р. ...а может быть, даже лучше... опыта в преподавании вообще у него хватило бы.
Но меня в Горном не знают... Я для этого института чужой... выскочка... Homo novus ...клистирник... трипперник, что-то вроде венеролога! Впрочем, меня знает Д. Наливкин и, пожалуй, Енишевский*... Если Вы не считаете все, что я сейчас пишу, бредом, то ведь Наливкин и Енишевский, да и ПИН в целом, могли бы указать Горному институту на меня... Ведь так обычно эти дела и делаются. Тут нужно рекомендовать и посоветовать. Сам я персонально, конечно, не решусь поставить себя в смешное положение и если что-нибудь буду делать в этом направлении, то только при поддержке серьезных людей, таких людей, которые сами убеждены в том, что кандидат и подходящий и достойный.
Конечно, смешно, что врач претендует или даже мечтает о Горном, но и Dubois и Broom — врачи. Я не Dubois и не Broom, но и Горный — не Британский музей, да и Рябинин не Owen и не Watson. В иных случаях жизни нужна смелость и даже дерзость.
Вот видите, какую ахинею я написал Вам! — Несмотря на то, что это, по-видимому, заведомая ахинея, я хочу, чтобы Вы со всей откровенностью высказались по двум вопросам:
1. Принимая во внимание все положительные и отрицательные качества А.П.Б., можно ли говорить о возможности допущения его в Горный?
2. Принимая во внимание все особенности Горного, стоит ли думать о нем?
Вы сами не раз повторяли, что палеонтологов-позвоночников мало. Но я вспомнил сейчас еще одну фамилию, именно Хабаков! Пожалуй, это единственный и вполне достойный преемник для покойного Рябинина. Если это будет так, то, значит, все в порядке и не стоит говорить ерунды далее между нами.
Это письмо, как видите, написано с полной откровенностью и рассчитано на такую же откровенность с Вашей стороны. Если Вы скажете что-нибудь про свиное рыло и калашный ряд, про триппер и клистир, то я, ей-ей, не обижусь. То, что я написал в этом письме, я мог написать только Вам, И.А. И это вы, конечно, понимаете. Поэтому... — жду Ваших писем и хая в них. Сей хай приемлю с покорностью...
Думаю, что теперь уже пора заняться писанием 2—3 работ по палеонтологии, которые сразу же после подписания мира (а он близок) можно было бы продвинуть в печать.
Вероятно, я и займусь этим в ближайшее время.
Шлифы со мной, а потому я смогу написать пару неплохих работ.
Желаю Вам успеха во всем.
Жду писем.
Поклоны Вам с Е.Д. от нас обоих.
Ваш Зух
СПбФ АРАН. Ф. 901. Оп. 3. Д. 141. Л. 6, 6 об. Автограф.
Комментарии
1. А.П. Быстров в 1937—1939 гг. работал старшим научным сотрудником в Палеонтологическом институте АН СССР. Но из-за отсутствия жилой площади в Москве он был вынужден возвратиться в Ленинград на прежнюю работу в Военно-морскую медицинскую академию. Однако на протяжении многих лет А.П. Быстров не оставлял надежды вернуться к научной деятельности в области палеонтологии. В 1945 г. он был приглашен заведовать Лабораторией палеонтологии в Ленинградском университете. См. № 24.
Примечания
*. Криштофович, к примеру. — Примеч. А.П. Быстрова.
