О.А. Ерёмина. «О поэме Саломеи Нерис "Эгле, королева ужей" в контексте идей И.А. Ефремова»

Внимательным читателям романа И.А. Ефремова «Лезвие бритвы» памятен тот эпизод, где Иван Гирин впервые приходит в гости к Симе. Он рассматривает комнату девушки, обращает внимание на рояль и узнаёт, что Сима готовится к выступлению по художественной гимнастике. Вспомним этот диалог:

«— ...А какая музыка выбрана вами для себя?

— Адажио из балета «Эгле, королева ужей».

— Никогда не видел и не слыхал.

— Это новая вещь литовского композитора Бальсиса. Хотите, сыграю, но только потом, чай остынет.

<...>

— Тогда есть еще двадцать минут. Вы обещали мне сыграть «Эгле, королеву ужей».

— Почему она вас заинтересовала?

— Хочется узнать, что вы подобрали для будущего выступления.

Сима послушно села за пианино, развернула ноты. Она играла хорошо, во всяком случае, для дилетантского понимания Гирина. И сама вещь, неровная, с перебивами мелодии, врывающимися резкими ритмами и печальными певучими отступлениями, очень понравилась ему. Оборвалась высокая нота, и Сима повернулась к Гирину на винтовом стуле. Тот похвалил адажио.

— А я думала, вам не понравится, — сказала с дивана Рита. — Эта вещь современная».

В произведениях Ефремова нет посторонних деталей: каждый факт, каждое имя несут на себе определённую смысловую нагрузку. С каким кругом идей связано упоминание об «Эгле, королеве ужей»?

Балет Эдуардаса Бальсиса создан в 1960 году по мотивам поэмы-сказки «Эгле, королева ужей», которую за двадцать лет до этого написала выдающаяся литовская поэтесса Саломея Нерис.

Саломея Нерис прожила недолгую жизнь — всего сорок лет. Она родилась в 1904 году в крестьянской семье, сумела окончить гимназию. Затем поступила в Литовский университет в Каунасе, изучала педагогику, психологию, литературу. После окончания университета она работала учительницей, редактировала издания литовских народных сказок, писала и издавала сборники своих стихов, переводила русских писателей и поэтов, путешествовала по Европе и — была связной Коминтерна с руководителями коммунистической партии Литвы и Польши в Париже.

В 1940 году Саломея Нерис вошла в состав делегации, которая ходатайствовала перед Верховным Советом о приёме Литвы в состав СССР. В 1941 году была избрала депутатом Верховного Совета СССР. Во время Великой Отечественной войны она и её сын были эвакуированы вглубь СССР. Награждена орденом Отечественной войны 1-й степени. Опубликованный посмертно в 1946 в переводе на русский язык сборник «Мой край» удостоен Сталинской премии (1947). Посмертно присвоено звание народного поэта Литовской ССР (1954).

Сейчас в Литве к имени поэтессы отношение двойственное: с одной стороны, широко праздновали её юбилей, с другой стороны, переименовали улицу, когда-то названную в её честь. Но важно понимать, что это была яркая, выдающаяся женщина, судьба которой заслуживает особого внимания.

В послевоенное время творчество Саломеи Нерис было широко известно советскому читателю. Поэма-сказка «Эгле, королева ужей» стала одним из лучших произведений, созданных по фольклорным мотивам.

Последний раз поэма-сказка издавалась на русском языке в 1989 году, поэтому многие современные читатели даже не слышали её названия. Сюжет сказки драматичен. В большой рыбацкой семье на берегу моря живут девять братьев и три сестры. Самую младшую зовут Эгле. Братья обижают её, она часто приходит на берег моря выплакать своё горе. Однажды три сестры отправляются к морю купаться. Когда они собираются уходить, оказывается, что в рубашку младшей заполз уж. Он соглашается уползти, если младшая даст обещание стать его женой. Сёстры уговаривают Эгле дать такое обещание.

Через некоторое время уж — король всех ужей — присылает сватов. Эгле приходится отправиться в море — в царство ужа, который оказывается красивым юношей, в котором живёт душа Балтики. Эгле печалится оттого, что порой люди гибнут в морской пучине, и Жильвинас даёт ей слово спасать рыбаков. Она счастливо живёт там девять лет с королём ужей Жильвинасом, рожает троих сыновей и дочь. Она поёт детям песни земли и чувствует тоску по земному миру, она забыла то зло, которое ей причиняли братья, и помнит только хорошее. Она просит мужа отпустить её в гости к родным. Муж пытается отговорить её, но напрасно. Тогда муж отпускает её с детьми на девять дней, но умоляет никому не называть его имени — иначе он погибнет.

День встаёт, сияя,
А царевич-змей
Грустен, провожая
Эгле и детей.

На берег знакомый
Вышли в ранний час.
Эгле здесь как дома...
Мрачен Жильвинас.

Затаив тревогу,
Говорит жене:
«Эгле, путь-дорогу
Сыщешь ли ко мне?

Вот он, край отрадный,
Что тебя манит!
Ветер беспощадный
Сердце леденит.

Люди здесь объяты
Злобою слепой.
Сгубишь здесь меня ты,
Не спастись самой...»

Эгле клянётся не называть его имени. Она счастлива видеть поле, порогу к родному дому, счастлива встретить родных. Но следом за первой радостью идут зависть и злоба. Все пытаются узнать, кто же муж Эгле, но женщина молчит. Тогда братья начинают пытать сыновей Эгле, но мальчики не отвечают. На исходе отпущенного Эгле срока братья заводят её маленькую дочку в лес, бьют её кнутом, требуя назвать имя. Девочка не выдерживает и называет имя отца. Когда Эгле пытается вернуться обратно в море и зовёт Жильвинаса, на берег выплёскивается кровавая волна. В горе Эгле заклинает детей, и они превращаются в деревья. Сама Эгле превращается в ель.

Творчество Ефремова, несмотря на его обращение к разным эпохам, образует единый круг идей. Урок, который даёт нам своей сказкой Саломея Нерис, наиболее ярко отражается в романе «Час Быка».

Важнейшие страницы этого романа — изложение теории инфернальности. На борту звездолёта «Тёмное пламя» Фай Родис рассказывает об инферно по просьбе Чеди Даан. Экипаж корабля, направленный на планету страдания Торманс с Земли Эры Встретившихся Рук, готовится к встрече с уровнем общественного и личного сознания тормансиан, который резко отличается от сознания обитателей Земли.

Жизнь Эгле и её детей в подводном царстве у Жильвинаса, жизнь в мире доброты и любви, можно сравнить с жизнью людей эпохи Великого Кольца. Они далеко ушли от испытанных человечеством страданий и готовы забыть о них. Возвращение Эгле на землю, к родным — это полёт землян на Торманс, жестокое столкновение сознания, забывшего о мучениях, с неизбежным инферно.

В «Лезвии бритвы» Ефремов пишет:

«Всегда и везде с осторожностью относитесь к воспоминаниям людей старшего поколения. Они вовсе не думают обманывать себя и других, но сами видят вместо прошедшей жизни мираж отобранных памятью ощущений и образов: <:> Жизнь как будто и настоящая, реальная, но в то же время концентрированная — большие переживания и впечатления заслоняют собой медленные тоскливые дни с их мелкими разочарованиями».

Так Эгле в подводном царстве забыла об издевательствах братьев, увидела свою жизнь на земле очищенной от каждодневных мелких мучений и устремилась к родным. Она поднялась наверх, вывела своих детей на землю — и погибла.

Люди ноосферно-коммунистического будущего, по Ефремову, понимают возможность такого поворота событий. В школах ученики изучают историю планеты, читают древние книги и смотрят фильмы о прошлом, работают с людьми, испытывающими страдания:

«Чеди, как и все, проходила закалку физическими трудностями, работала в госпиталях тяжёлых заболеваний — рецидивов расстроенной наследственности или очень серьёзных травм с нередкими случаями эвтаназии — приговором лёгкой смерти, на каком бы высоком уровне развития общества оно не находилось.

Но всё это было естественной необходимостью жизни, понятной, преодолённой мудростью и психической закалкой, жизни, ежеминутно чувствующей своё единство с общим духовным потоком человечества, стремящегося ко всё более высокому будущему».

Но, несмотря на все знания, «Чеди представляла себе жестокость прежних времён отвлечённо». Она просит у Фай Родис познакомить её с теми испытаниями, которым подвергают себя историки, чтобы «представить меру личного страдания прошлых времён». Система испытаний для профессиональных историков называется ступенями инфернальности. Фай Родис говорит Чеди:

«Это серия не только физических, но и психических мучений, предназдаченных для того, чтобы мы, изучающие историю ЭРМ, стали ближе к ощущениям предков. Мотивация их поступков и предрассудков сделалась бы понятнее для отдалённых тысячелетиями светлой жизни потомков».

Фай Родис даёт Чеди запись тех испытаний, которые прошла она сама. Погружение в мир инферно потрясло юную Чеди. Она явилась перед Фай «с пылающими щеками и опущенными глазами», поцеловала руку Фай и шепнула: «Простите меня за всё». Увиденное и пережитое заставило её заставило её по-новому почувствовать себя и понять охранительные системы общества, в котором она жила на далёкой от Торманса Земле.

Ефремов словно бы отталкивается от опыта, воплощённого Саломеей Нерис в поэме «Эгле, королева ужей», его герои получают своеобразную прививку, «окунаясь в атмосферу душной бессмысленности и жестокой вражды давно прошедших веков».

Мысль о том, что человек должен осознавать свою жизнь в контексте всей истории человечества, исключительно важна в современном обществе. Образ мира, формируемый у большинства современных детей, характеризуется сиюминутностью, оторванностью от исторических корней. Юноши и девушки не понимают, что такое инфернальность, и, соответственно, не представляют себе, какие усилия нужно преодолеть лично им, чтобы понять себя над инерцией распада. Это приводит к индивидуализму и в итоге к увеличению инферно.

В сознании наших современников стирается память даже о самой страшной трагедии XX века — о Великой Отечественной войне.

Извлекая свой урок из поэмы Саломеи Нерис и из произведений Ефремова, мы должны стремиться к тому, чтобы мы, наши дети и наши ученики глубоко изучали историю и развивали в себе способность к состраданию. И помня слова Ефремова, вложенные им в уста Фай Родис:

«Если уж находится в инферно, сознавая его и невозможность выхода для отдельного человека из-за длительности процесса, то это имеет смысл лишь для того, чтобы помогать его уничтожению, следовательно, помогать другим, делая добро, создавая прекрасное, распространяя знание».

Декабрь 2007

На правах рекламы:

https://divanoff.com.ua современные кухонные уголки.