§ 5. «Отсутствие выбора» и требование «держать данное слово»

Законы «отсутствие выбора» и требование «держать данное слово» можно считать наиболее интересными, поскольку они напрямую отражаются не только на фантастическом мире, но и на психологии героев, его населяющих. Довольно часто эти законы переплетаются, и иногда данное слово заменяет выбор и объясняет его отсутствие, поэтому и рассматривать их удобнее вместе. Неоднократно отмечалось, что в волшебной сказке нет проблемы выбора, таким образом, перед героем никогда не встает вопроса, какой путь избрать, даже если описывается видимость такого решения1 (например, у камня с надписью). В научной фантастике, как и в фольклорной волшебной сказке, к которой она генетически восходит, «выбор дороги — выбор жизненного пути»2, поэтому и останавливаемся мы исключительно на ситуации выбора пути. В научной фантастике ситуацию отсутствия этого выбора можно еще заострить, так как научно-фантастический символизм из-за некоторых особенностей космического пространства позволяет буквально лишить героя возможности двигаться в какую — либо другую сторону, кроме «нужной», что и описывается в романе И.А. Ефремова «Туманность Андромеды».

В этом романе нас интересуют в основном «космические» главы, а именно — путешествие звездолета «Тантра» к Зирде и возвращение на Землю. О том, что этот полет представляет собой инверсию сказочного пути «туда и обратно», подробно рассказывается в книге Е.М. Неёлова «Волшебно-сказочные корни научной фантастики». Особенно важно, что этот полет не был добровольным: «Наш долг заставил отдать тридцать седьмую экспедицию для Великого Кольца» (III С. 263) (выделено мной. — Е.А.). Таким образом, начало пути сопоставимо с традиционной сказочной завязкой «трудное путешествие по заданию царя». (В то же время в романе «Час Быка» три звездолета предков тормансиан уходят с Земли в сторону только что открытого скопления темной материи недалеко от Солнца, что можно сравнить со сказочным путешествием «куда глаза глядят».) В дальнейшем «Тантра» лишается поддержки второго звездолета и, следовательно, запасов горючего и в результате попадает в поле притяжения Железной звезды, которая оказывается на пути, что и решает судьбу экспедиции: «:...курс «Тантры» искривлялся все более, пока корабль не понесся по роковому орбитальному эллипсу» (III С. 63). Посадка на планету тоже не была запланирована: она произошла после того, как был замечен звездолет «Парус», стоящий на планете. И уже после возвращения Эрг Ноор и Низа собираются в новый путь, из которого нет возврата. И этот путь так же предопределен, так как тридцать восьмая экспедиция была запланирована заранее, а Эрг Ноор — самый опытный командир звездолета, поэтому его «опыт звездоплавания еще более нужен, чтобы довести «Лебедя» до цели» (III С. 285—286), так что у него здесь тоже только видимость выбора. Таким образом, у героев «Туманности Андромеды» выбора направления пути, равно как и выбора идти ли в путь вообще, как и в волшебной сказке, тоже нет.

Последний закон «держать данное слово» интересен и сам по себе и, особенно, применительно к творчеству И.А. Ефремова. Это связано с тем, что по воспоминаниям М.Ф. Лукьяновой «пуще всего Иван Антонович не терпел неправды»3, и этим своим свойством писатель наделил многих своих героев, образы которых, если и не автобиографические, то во многом близкие автору4. Таким образом, персонаж, который является носителем авторской идеи, никогда не врет, что приводит к своеобразной маркированности «правдой» положительного героя. Исключением из этого правила не является даже спектакль, разыгранный Фай Родис в «Часе Быка», так как изначально главной героиней этого романа должна была стать Чеди Даан5, и именно она тяжелее всех переживала этот обман.

Поэтому первое, что пытаются выяснить герои Ефремова, — какова степень правдивости собеседника. Это касается и положительных и отрицательных персонажей, недаром первый личный вопрос, который задает в «Часе Быка» Чойо Чагас: «В каких случаях вы говорите правду?» (V. 2 С. 132) Для героев Ефремова этот вопрос необыкновенно важен, и большинство из них на него отвечает: «Всегда!» (Там же) И если случается нарушение этого правила, равносильного сказочному запрету, то расплата неизбежна. Это наглядно демонстрирует история звездолета «Темное Пламя», где пятеро из тринадцати членов экипажа погибают, причем погибают, так или иначе, в результате обмана (своего или чужого). В частности Фай Родис в самом начале обманывает Чойо Чагаса, инсценировав разговор с Землей и якобы вызвав второй звездолет на подмогу, когда же Вир Норин рассказывает тормансиансим ученым о структуре Вселенной, один из них делает совершенно правильный вывод о безмерной удаленности Земли и об обмане; в итоге к Фай Родис приходят убийцы, впрочем, и сам горе-ученый погибает из-за предательства — вместо обещанной награды он получает выстрел в затылок (V. 2 С. 433). А до этого, когда Тивиса, Тор Лик и Ген Атал, после того как у них разрядились батареи в роботах-охранниках, просят помощи, чтобы выбраться из дикого района, занятого бандитами, Чойо Чагас сознательно обманывает Фай Родис, которая в результате невольно обманывает своих друзей... в итоге помощь приходит слишком поздно.

Правдивость героев напрямую связана с требованием «соблюдать инструкции», то есть не нарушать запрет. Такое нарушение, как и в сказке, ввергает героев в неприятности и становится необходимым двигателем волшебно-сказочного сюжета. В «Туманности Андромеды» есть такой запрет: «...мы давно углубились в неизученный район 344+2У. Начальник хотел дежурить здесь сам» (III С. 28). И, как и положено, молодые астронавигаторы его нарушают. В результате их действий корабль попадает в поле притяжения Железной звезды. Однако если бы запрет не был нарушен, то и «сказки» бы не было: сам Эрг Ноор видел «такое же чудовище в тридцать шестой звездной» (III С. 64) и не подвел бы звездолет так близко. Таким образом, в научно-фантастическом произведении реализуется схема волшебной сказки. В творчестве И.А. Ефремова, вообще, схема запрета и его нарушения используется довольно часто, и всегда за нарушением запрета следует какое-либо «приключение». Например, в «Таис Афинской» героиня не смогла сдержать эллинского пренебрежения к другим культурам и неуважительно отозвалась о звероподобных египетских богах (хотя и знала, что этого делать не следует — нарушила запрет), за что и попала к крокодилам. Впрочем, в этом эпизоде она нарушает запрет дважды — она была предупреждена, что на нижние уровни храма посторонние не допускаются, но все равно последовала за жрецом, намекнувшим, что запрет можно и нарушить — как в сказке герои заманиваются в лес грибами и ягодами.

В результате проведенного исследования мы можем говорить об эволюции «неизменных» законов фольклорной волшебной сказки в фантастическом мире И.А. Ефремова. Эти законы четко прослеживаются в творчестве писателя, но обретают в нем детализацию и психологическое обоснование, которого они были лишены в фольклоре. Также снимается «непримиримость» некоторых противоречий: в фольклорной сказке «чужой» — это всегда враг, невозможно ни примирение с Кощеем, ни его изучение. Зато мы с легкостью можем представить сюжет фантастического романа, в котором герои отправляются в экспедицию по изучению Тридесятого царства6.

Примечания

1. Неёлов Е.М. Сказка, фантастика, современность. С. 66.

2. Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. Исследования разных лет. М.: Художественная литература, 1975. С. 271.

3. Ахметов С.Ф. Рядом с Ефремовым. С. 21.

4. Брандис Е.П., Дмитриевский В.И. Реальность фантастики. С. 169.

5. Ефремов И.А. Как создавался «Час быка». С. 457.

6. Что мы можем наблюдать, например, в одной из повестей К. Булычева о приключениях Алисы Селезневой — в «Заповеднике сказок».