А.П. Казанцев. «Поэзия познания» (К 70-летию со дня рождения И.А. Ефремова)
«Литературная газета». — 20.04.1977. — № 16.
Горько думать мне в дни семидесятилетнего юбилея Ивана Антоновича Ефремова, что его уже больше четырёх лет нет среди нас... Его нет среди нас, но он словно продолжает жить, общаясь с миллионами читателей, передавая им свои мысли, увлекая полётом фантазии и яркостью образов.
Уже после безвременной кончины писателя завершалась в журнале «Молодая гвардия» публикация его последнего романа «Таис Афинская», выпущенного потом интересно иллюстрированной книгой, затем вышло в свет собрание сочинений Ивана Ефремова в 3-х томах (4-х книгах) и в дополнение к этому собранию для его подписчиков ещё одно издание романа «Таис Афинская».
Я помню свою первую встречу с Ефремовым в 1944 году в кабинете главного редактора издательства «Молодая гвардия», помню огромного человека, поднявшегося с дивана, чтобы поздороваться.
Тогда я ещё не прочитал в «Новом мире» его замечательных, полных романтики рассказов из цикла «Семь румбов», привлекших всеобщее внимание к их автору.
Потом я встретился с Иваном Антоновичем у академика И.М. Майского, и отныне мы пошли вместе. У нас с Иваном Антоновичем оказались не только общие цели, но и общие взгляды, общие стремления, хотя каждый осуществлял их по-своему.
Теперь я уже знал все рассказы Ефремова, знал и его романтических героев, а главное — рассказчиков, повествующих о столь обычном, но вместе с тем о столь необычном.
В их числе я узнал мальчика, воспитанного в гражданскую войну красноармейской ротой. Узнал и юного матроса, с 1924 года плававшего в Тихом океане и на Каспии, влюблённого в неистовый ветер, в море, рождающее отвагу и гордость. Познакомился и с горным инженером, стремившимся проникнуть в заветные тайны земных глубин. Поразил меня геолог, начальник одного из отрядов, разведывавших в самом начале 30-х годов трассу нынешнего БАМа.
И ещё палеонтолог, участник и руководитель более тридцати экспедиций в Закавказье, в Средней Азии, Якутии, Восточной Сибири, на Дальнем Востоке и в Монголии, открывший в пустыне Гоби величайшее кладбище динозавров. Обобщая свои находки и наблюдения, он создал новую науку — тафономию — о законах залегания останков доисторических животных и полезных ископаемых органического происхождения. Государственная премия была ему наградой за этот научный труд.
И ещё историк, знаток Африки, проникавший взглядом в далёкое прошлое Египта, в покои фараонов, в тайные святилища жрецов.
И, наконец, писатель с редким зрением художника и острым восприятием мира. Его интерес к пугающе далёкому прошлому, желание увидеть — нет, больше! — показать читателю объёмное изображение тех, кто оставил лишь «тени минувшего», запечатлённые на камне, позволили ему предсказать появление такого ультрасовременного достижения, как голография.
И пусть это покажется поразительным, подлинно фантастическим, но все эти образы и биографии рассказчиков — юного красноармейца и матроса, палеонтолога и горного инженера, доктора биологических наук и профессора, геолога, историка и писателя принадлежали одному человеку — И.А. Ефремову.
Ефремова-учёного заметили ещё в конце 20-х годов. Ефремова-писателя читатели узнали лишь полтора десятилетия спустя. И сразу полюбили его за способность переносить их в гущу необыкновенных событий, в среду смелых, мужественных людей с необычными судьбами, в мир непознанной красоты.
В 1944 году вышли книги Ефремова «Пять румбов» и «Встреча над Тускаророй». Дальше одна за другой издаются книги «Тень минувшего», «Алмазная Труба», «Рассказы о необыкновенном». В 1947 году печатается научно-фантастическая повесть «Звёздные корабли».
Помню, мы с Иваном Антоновичем обсуждали замысел этой книги после публикации моего рассказа-гипотезы «Взрыв», где я рискнул предположить, что над тунгусской тайгой в 1908 году взорвался не метеорит, а потерпел аварию инопланетный корабль. Ивану Антоновичу нравилось такое допущение, он не раз защищал его в дискуссиях, он был убеждённым сторонником обитаемости других миров и существования внеземных цивилизаций. В «Звёздных кораблях» он заявил об этом во всеуслышание как художник.
Твёрдость взгляда на этот вопрос Ефремова-учёного и Ефремова-фантаста скажется в позднейших романах. Но уже в первых его произведениях рождаются гипотезы, властно вторгающиеся в жизнь. Например, рассказ «Алмазная Труба» подсказал геологам, где и как искать алмазы в Сибири. И они были найдены!
Интерес к древнему миру приводит Ефремова к созданию прекрасной повести «На краю Ойкумены» (1949 г.), полный веры в человека, в дружбу во имя свободы.
Ефремов-писатель — это одновременно художник и учёный, мыслитель и фантаст. Энциклопедические знания и безукоризненно строгое — но яркое воображение влекут его к грядущему. И создаётся становой роман творчества Ефремова — «Туманность Андромеды», прозвучавший на весь мир, роман о далёком будущем, о времени завершённого коммунизма, притом не только на одной Земле, но и на множестве других населённых планет, объединённых Великим Кольцом, лигой высшей разумности и взаимопомощи различных даже по своему строению мыслящих существ.
Роман «Туманность Андромеды» оказался первым в мировой литературе художественным произведением, в котором воочию можно было увидеть, ощутить людей коммунистического общества, узнать, как они живут, трудятся, воспитывают детей. В беседах со мной Иван Антонович не раз говорил о недопустимости примата образования над воспитанием. Хуже нет образованного, проще говоря — натасканного человека, который не воспитан на общественных идеалах. И в результате этих бесед родился афоризм в форме каламбура:
Знай, воспитанье — это ось,
Образованье — колёс сила.
Но без оси колёса брось —
И колесо заколесило.
Художник всей душой восставал против модного на Западе изображения интеллектуально выродившегося человечества, так называемых «диких потомков», погибших цивилизаций, против псевдо-психологических этюдов в жанрах фантастики, сближающихся с пресловутой литературой ужасов. Он не выносил авторов, которые привлекали фантастику ради фантастики, которые считали научное обоснование в литературном произведении необязательным и даже ненужным, старались описывать своих героев существующими как бы во сне, лишённом логики и реальности остановки.
Этой литературе противостоит и следующий роман Ефремова — «Лезвие бритвы», где философские идеи автора столь выпуклы, что заслоняют даже острый сюжет.
После «Сердца змеи», как бы романтической главы из продолжения «Туманности Андромеды», Ефремов осуществляет свою давнюю мечту — вновь обратить факел фантазии к древности, осветить им былые грандиозные события, показать замечательных людей которые, как и люди будущего, могут служить примером пылким читателям.
Делает он это с неповторимой смелостью, воплощая в афинской гетере Таис такие черты совершенной женщины, достойной всеобщего поклонения, что разоружает даже завзятых критиков, ищущих зацепку для осуждения, хотя бы в профессии героини. Умная, бесстрашная, высоконравственная Таис не случайно отправляется в конце романа в город, славившийся своими благородными принципами ещё в то далёкое время...
Многое успел сказать Ефремов нам, его современникам, и будущим поколениям читателей. Но, конечно, не всё, что он хотел и мог сказать...
Он мечтал написать продолжение «Туманности Андромеды» и, оставаясь до конца строгим учёным, намечал приняться за научную книгу «Палеонтология»...
От нас, кто наследовал им созданное, зависят теперь дальнейшая счастливая судьба его книг и будущее научной фантастики, которой по-рыцарски служил Иван Антонович Ефремов.
