Е.К. Агапитова. «Гомеровские цитаты в романе И.А. Ефремова "Таис Афинская"»
Вопрос о проблеме цитации в современном литературоведении можно назвать одним из ключевых и наиболее интересных, особенно в связи с все большей популярностью теории интертекстуальности. По мнению М. Огданец [1], «впервые этот термин появился в 1967 г. в статье Ю. Кристевой «Бахтин, слово, диалог и роман», в которой она обратилась к работе М. Бахтина 1924 г. «Проблема содержания, материала и формы в словесном творчестве» [2], где автором ставился вопрос о неизбежном диалоге любого писателя с современной и предшествующей литературой». По мнению Ю. Кристевой, «любой текст строится как мозаика цитации, любой текст — это впитывание и трансформация какого-нибудь другого текста» [3. С. 429], то есть любой текст является реакцией и насыщен постоянными ссылками на предшествующие тексты. Однако сейчас нас интересуют прямые ссылки, подтвержденные в тексте, когда нет необходимости исследовательским путем отделять «свое» слово от «чужого», когда чуждость текста лежит на поверхности и именно в этом качестве воспринимается равно и читателем, и героем произведения. Таким образом, в своей работе мы будем руководствоваться прямым лингвистическим определением цитаты: «цитата — это воспроизведение компонентов претекста с сохранением предикации, установленной в тексте-источнике» [4. С. 219].
При этом мы полностью поддерживаем мнение Е.А. Козицкой, что цитата не обязана быть точной, чтобы быть узнаваемой. «Важно, чтобы цитата точно моделировала существенные черты прежнего контекста, вызывая его в памяти читателя и тем самым выполняя свою роль отсылки, носителя реминисцентного содержания, а не воспроизводила все подробности контекста» [5. С. 47]. Таким образом, для нас главное, чтобы в тексте произведения цитата воспринималась именно как «чужой» текст, чтобы читатель примерно или точно мог опознать текст-донор и, опознав, расширить семантическое поле итогового текста.
Именно такие цитаты из произведений Гомера мы и рассматриваем в данной работе. При этом для нас не очень актуально — опознает ли читатель именно Гомера как автора текста-донора или ограничится пониманием источника как некой абстрактной «античной поэзии».
Вопрос о поэтических цитатах в произведениях И.А. Ефремова поднимался трижды за последние 20 лет: в почти одноименных работах Л. Акопова «Поэзия в произведениях И.А. Ефремова» (1998 г.) [6], Н. Брагина «Поэзия в творчестве Ивана Ефремова» (2016 г.) [7] и нашей работе о музыкально-поэтических цитатах в творчестве писателя (2004 г.) [8]. При этом все эти работы дружно останавливались на поэтических цитатах из творчества поэтов Серебряного Века, появляющихся в трех основных романах И.А. Ефремова: «Туманность Андромеды», «Час Быка» и «Лезвие Бритвы», в которых нами отмечены 46 общих поэтических цитат, включая прозаическое переложение соответствующего отрывка в романе «Час Быка» [8. С. 5]. И.А. Ефремов чаще всего использовал стихи Гумилева, Волошина, Брюсова, что связано не только с его любовью к их поэзии, но и с хорошим знакомством, например, с вдовой М. Волошина, с которой он вплоть до смерти поддерживал самые дружеские отношения, что позволило ему в своих произведениях использовать некоторые стихи до того, как они были официально опубликованы. Сейчас же нас интересует тот пласт, который раньше оставался без внимания — античное наследие, проявившееся в последнем романе писателя «Таис Афинская».
Тема Эллады, Древней Греции особенно выделяется в творчестве И.А. Ефремова. Древняя Греция и ее культурное наследие так или иначе присутствуют практически во всех произведениях писателя, начиная с самых ранних рассказов («Эллинский секрет») и кончая последним романом, изданным уже посмертно («Таис Афинская»). И.А. Ефремов говорил, что для него было чрезвычайно важно значение Эллады и эллинской культуры: «Культура эллинов эмоциональна, их отношение к любви поэтично, и недаром Эллада играла такую роль в последующем развитии общечеловеческой культуры. Эллада пленяет свежестью и полнотой чувств, и отношение к ней не может измениться» [9. С. 201]. Поэтому мы и остановимся на его последнем, во многом итоговом романе «Таис Афинская», который основан на исторических событиях и целиком посвящен Древней Греции. Здесь нам нет необходимости тщательно выискивать античные мотивы и реминисценции — они все на поверхности. Более того, отсылка к различным античным источникам составляет совершенно отдельный смысловой пласт — как бы роман в романе. И чтобы точно оценить этот пласт, нам необходимо сказать несколько слов о силе писателя.
Литературный стиль И.А. Ефремова формировался в написании научных статей и отчетов геологических и палеонтологических экспедиций. Недаром А.Н. Толстой при первой встрече с молодым писателем (но уже признанным ученым) говорил об «изящном и холодном стиле» [10. С. 249], [9. С. 192]. Этот научный подход И.А. Ефремов перенес и на свое литературное творчество. Исторический, лингвистический и культурологический материал для своих произведений автор подбирал и обдумывал долго и тщательно, а там, где фактов не хватало, срабатывала интуиция гениального писателя и ученого-палеонтолога, привыкшего восстанавливать целостный образ по обломку кости.
Роман «Таис Афинская» писался долго и трудно: от начала сбора материала (в широком смысле) до непосредственного написания итогового текста прошло более 20 лет [11]. За это время И.А. Ефремов успел собрать, систематизировать и обдумать огромный пласт специальных знаний по самым разнообразным областям. В роман вошли сведения, собранные из произведений различных античных авторов: Плутарха, Павсания, Страбона, Арриана, Диодора Сицилийского, Лукиана Самосатского. Но античные историки и географы остаются как бы на периферии романа — о них помнят автор и образованный читатель, но не герои. Зато герои романа регулярно вспоминают не науку их времени, а искусство: диалоги героев переполнены упоминаниями античных поэтов, описаниями статуй и картин.
В романе «Таис Афинская» нами были отмечены четыре прямые дословные, закавыченные в тексте цитаты из произведений Гомера (причем одна из них цитируется дважды). При этом один раз Гомер даже называется как автор. В остальных случаях указывается только жанр: поэма или гимн. И есть одна цитата, атрибутировать точно которую мы пока так и не смогли. Итак, рассмотрим эти фрагменты подробнее.
Главная героиня романа — прекрасно образованная гетера Таис — дважды обращается к наиболее известному произведению величайшего из древнегреческих поэтов: в первой же главе она говорит о жителях Фессалии:
— Но не кочевой, они кормящие коней земледельцы, — вдруг сказала Таис, — поэты издавна воспевали «холмную Фтию Эллады, славную жен красотою»1... (V. 3, 23).
Во второй раз она в десятой главе вспоминает этот эпизод: «На следующий день она пыталась жертвой и молитвой убедить богиню, что вовсе не смеет соперничать с нею, а поклонение мужей в обычае Эллады, где женская красота ценится превыше всего на свете... "Холмную Фтию Эллады, славную жен красотою", — вспомнился ей милый распев поэмы тогда, в безмерно далеких Афинах...» (V. 3, 266).
Собственно, простейший поиск позволяет обнаружить, что здесь использована слегка искаженная строка из «Илиады» Гомера [12]. В самом тексте «Илиады» сказано: «Холмную Фтию, Элладу, славную жен красотою»2 (Ил. II: 683) (выделение автора — Е.А.). То есть имеет место изменение падежной конструкции, и вместо однородных членов и, соответственно, двух разных областей Греции мы сталкиваемся с Genetivus Partitivus, что дает приближенное к современному понимание Фессалии как части Греции, а не представление о равноправном параллельном существовании Эллады и Фтии (Фессалии), которое и имел в виду Гомер, в чем мы можем убедиться, взглянув на оригинал [13]:
οἵ τ᾿ εἰ̃χον Φθίην ἠδ᾿ Έλλάδα καλλιγύναικα
(II. II: 683)
Древнегреческое ἠδε — «и» — часто используется в эпической поэзии, особенно в текстах Гомера [14], а применительно к данному конкретному отрывку в некоторых списках поэмы [13, С. 99] может заменяться на стандартное και — «и».
Знаменитый греческий землеописатель Страбон в своей «Географии» [15. С. 408] прямо ссылается на эту же строку Гомера: «И поэт, кажется, считает Фтию и Элладу двумя различными областями» (Кн. 9, Гл. 5: 6). Таким образом, мы можем говорить об устойчивом понимании различия между Фтией и Элладой, характерном для архаического периода греческой истории.
В то же время в тексте романа «Таис Афинская» мы имеем явное искажение гомеровской цитаты, которое из-за двойного воспроизведения нельзя приписать неточностям набора. В итоге этого изменения прилагательное καλλιγύναικα — «прекрасноженная», «изобилующая красавицами» — стало относиться к Фессалии, а не к Элладе, как должно было быть [14], что имеет обоснование только в первой главе романа, где речь идет как раз о тессалийцах, в то время как в десятой главе Таис говорит о всей Элладе целиком (восприятие, характерное для IV-го в. до н. э., а не для Гомеровской эпохи), и можно было бы оставить точное воспроизведение. Такая замена связана с тем, что, скорее всего, И.А. Ефремов давал известные поэтические цитаты по памяти (а память его была такова, что один из его учеников Н.И. Новожилов вспоминал, как Ефремов читал ему на память, «не рассказывал, а именно читал» [16, С. 18], некоторые литературные произведения) и при цитировании Гомера, опираясь на внутреннее понимание образа, автор сохранил его дух, слегка изменив букву.
В дальнейшем И.А. Ефремов напрямую «Илиаду» уже не цитирует, хотя образ великой поэмы присутствует на всем протяжении романа, поскольку неразрывно связан с образом Александра Великого, который, как нам известно из Плутарха [17. С. 368, 387], постоянно возил с собой и даже хранил под подушкой список «Илиады», исправленный Аристотелем (Александр: 8 (2), 26 (1)), о чем нам напоминают и героини романа: «У Александра есть целый ларец из нартекса. Он хранит там список Илиады, исправленный твоим другом Аристотелем» (V. 3, 144). При этом, к сожалению, приходится констатировать досадную неточность, идущую, как ни странно, от слишком внимательного изучения словаря И.Х. Дворецкого [14], в котором указано, что ναρθηξ — имеет два значения: нартек (растение семейства зонтичных, в стволе которого, согласно мифу, Прометей принес на землю огонь) и шкатулка (с прямой отсылкой на текст Плутарха — «экземпляр, отредактированный Аристотелем для Александра Македонского и хранившийся в ларце из нартека»). При этом не принимается во внимание, что реальный нартек — тростник, пусть очень прочный, но тростник, а Плутарх чуть дальше уточняет [17. С. 387], что этот самый ларец Александр получил во время дележа добычи из сокровищ Дария, и что Дарий ценил этот ларец больше всех своих богатств. Таким образом, совершенно очевидно, что здесь имеет место полисемия оригинального текста, которая привела к превращению травянистого растения в древовидное.
С Александром же связана цитата из второй поэмы Гомера, появляющаяся в тексте романа в разговоре Таис и Неарха о только что основанной Александрии.
— Где же это? — заинтересовалась Таис.
— На побережье. <...> Впрочем, ты знаешь об этом месте из Гомера: обитель морского старца Протея.
— «На море в шумном прибое находится остров, лежащий против Египта. Его называют там жители Фарос», — речитативом напела Таис.
— Да, Фарос. И это гомеровское место особенно нравится Александру. Знаешь, как он любит Гомера. Так едем? (V. 3, 167)
Как видно, это именно тот случай, когда Гомер напрямую указан в качестве автора последующей цитаты. А сам эпизод является фактически дословным воспроизведением отрывка из соответствующего жизнеописания Плутарха, к которому И.А. Ефремов вообще часто обращался во время работы над романом.
Вот что сообщает нам Плутарх (Александр: 26 (2—3)): «Рассказывают, например, что, захватив Египет, Александр хотел основать там большой, многолюдный греческий город и дать ему свое имя. По совету зодчих он было уже отвел и огородил место для будущего города, (3) но ночью увидел удивительный сон. Ему приснилось, что почтенный старец с седыми волосами, встав возле него, прочел следующие стихи:
На́ море шумношироком находится остров, лежащий
Против Египта; его именуют нам жители Фарос».
Собственно, здесь нам уже приведена интересующая нас цитата. Осталось только отметить, что в данном отрывке цитируется «Одиссея» — песнь IV, строки 354—355. Нам остается только констатировать изменение цитаты в устах греческой гетеры: «шумноширокое» море превратилось в «шумном прибое». Такому изменению есть несколько объяснений: 1) автор цитировал поэму по памяти и появилось изменение (о таких возможностях мы уже говорили); 2) героиня цитирует поэму по памяти и, соответственно, изменение допущено И.А. Ефремовым сознательно, чтобы подчеркнуть усвоение образованными людьми античности скорее духа, чем буквы знаменитых поэм (хотя кто из современных людей сможет не только воспроизвести этот отрывок, но и хотя бы его опознать?!); 3) автор сознательно изменил типичный для стиля Гомера составной эпитет на более близкий современному восприятию синоним. Нам наиболее вероятным кажется последний вариант в полном согласии с мнением Е.А. Козицкой о том, что искаженная цитата не перестает быть цитатой до тех пор, пока для адресата она остается узнаваемой, поскольку «забывая продолжение (или какое-то слово) цитаты, каждый восстанавливает ее по-своему и тем как бы созидает новую реальность» [5. С. 46]. А в данном случае у нас нет никаких сомнений в узнаваемости цитаты: герои ее просто воспроизводят близко к тексту, а для читателя специально назван автор отрывка.
Последующие цитаты отсылают нас уже не к знаменитым поэмам, но к гомеровским гимнам.
Третья прямая цитата Гомера появляется в эпизоде ночной прогулки Таис и Птолемея на поле Скирона:
«Трижды хлопнув в ладоши, Таис запела гимн Афродите с подчеркнутым ритмом, как поют в храмах богини перед выходом священных танцовщиц.
— ...Не сходит улыбка с милого лика ее, и прелестен цветок у богини, — в мерном движении танца она опять приблизилась к Птолемею.
— Песню, богиня, прими и зажги Таис страстью горячей! — вдруг загремел Птолемей и схватил девушку» (V. 3, 31).
Здесь идет дословное и почти точное цитирование X гимна Гомера «К Афродите»:
Кипророжденную буду я петь Киферею. Дарами
Нежными смертных она одаряет. Не сходит улыбка
С милого лика ее. И прелестен цветок на богине.
Над Саламином прекрасным царящая с Кипром обширным,
Песню, богиня, прими и зажги ее страстью горячей!
Ныне ж, тебя помянув, я к песне другой приступаю.(пер. В. Вересаева) [18. С. 115]
Здесь мы можем отметить только незначительное изменение предлога (изначальное «на» меняется на «у», что больше соответствует русскому языку, но мы не можем быть уверены в том, что это авторская замена, а не редакторская, поскольку роман «Таис Афинская» претерпел серьезную корректуру, с которой автор был далеко не всегда согласен) и замену местоимения «ее» на имя — Таис, что вполне обосновано в устах влюбленного на свидании. Также присутствует пропуск строки, упоминающей Саламин. По всей видимости, мы имеем дело с намеренным пропуском названия, поскольку в русской традиции только специалисты могут отличить остров Саламин, который известен всем и вызывает в памяти исключительно сражения Греко-Персидских войн, а не мифы о богине любви, от города Саламина на восточном побережье Кипра, который и имеется в виду в данном гимне.
Четвертая цитата появляется в эпизоде посвящения Таис в таинства орфиков в храме Нейт: «Выспавшись, она лежала без сна всю ночь, не отрывая глаз от звезд. Странное чувство взлета незаметно пришло к ней. Сама земля вместе с ней тянулась к небу, готовая принять его в свои объятия. «Радуйся, матерь богов, о жена многозвездного неба», — твердила она слова древнего гимна, по-новому понятые» (V. 3, 127). Собственно, в тексте сразу указано, где нам искать первоисточник — гимны. В данном случае мы сталкиваемся с XXX гимном «К Гее, матери всех». Перед нами дословная, на этот раз совершенно неизмененная цитата в переводе В. Вересаева [18. С. 136]. Таким образом, мы можем уже с почти абсолютной уверенностью говорить, что изменения в предыдущих примерах сделаны автором вполне сознательно, когда жертвуется буква высказывания ради сохранения его духа.
Что касается загадочной цитаты, с атрибуцией которой возникли сложности, то появляется она в эпизоде встречи Таис и Эрис с художниками:
«Повернув голову к Таис, она попросила напеть утренний гимн Матери Богов, известный афинянке.
— Начни медленно, госпожа, и ускоряй ритм через каждую полустрофу.
— "Ранней весной я иду по белым цветам асфоделей, — начала Таис, — выше встает солнце, ускользает тень ночи..."» (V. 3, 326).
Мы хорошо помним о научной добросовестности И.А. Ефремова, который оставался ученым, даже в своих самых фантастических произведениях, поэтому мы можем быть абсолютно уверены, что это действительно цитата из гимна Матери Богов, скорее всего Кибеле, Рее или той же Гее. Но вот определить автора пока не удалось.
Таким образом, мы можем с уверенностью сказать, что И.А. Ефремов использовал в своем романе «Таис Афинская» малоизвестные цитаты из произведений главного греческого классика, поскольку даже цитату из «Илиады» мы можем отнести к малоизвестным в силу привычки абсолютного большинства читателей пропускать «Список кораблей». При этом писатель с потрясающей научной добросовестностью привел мельчайшие детали описаний, что позволило с большей достоверностью погрузить читателя в мир описываемой эпохи. Хотя иногда встречаются неточности в транслитерации греческого текста или незначительные изменения русского классического перевода, взятого в большинстве случаев из сборника «Эллинские поэты» [19], но эти отступления от оригинала никоим образом не влияют на дух романа «Таис Афинская», зато пробуждают любопытство читателя, позволяющее ему обратиться уже к первоисточнику.
Литература
1. Огданец М. Интертекстуальность // Лексикон нонклассики. Художественноэстетическая культура XX века / Под редакцией В.В. Бычкова. М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2003. 607 с. — URL — http://yanko.lib.ru/books/aes-thetica/buchkov-estetika-lexicon.htm
2. Бахтин М.М. Проблема содержания, материала и формы в словесном художественном творчестве // Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. М., 1975. С. 6—71.
3. Кристева Ю. Бахтин, слово, диалог и роман // Французская семиотика: От структурализма к постструктурализму / Пер. с франц., сост., вступ. ст. Г.К. Косикова. М.: ИГ Прогресс, 2000. С. 427—457.
4. Новикова А.Г. Лингвистический потенциал цитат в художественной прозе (на материале произведений П.Г. Вудхауза) // Вестник Самарского государственного университета. 2006. № 10—2. С. 218—223.
5. Козицкая Е.А. Цитата в структуре поэтического текста: дисс. ... канд. филол. наук: 10.00.08 — «Теория литературы». Тверь: Тверской гос. университет, 1998. 237 с.
6. Акопов Л. Поэзия в произведениях И.А. Ефремова // Материалы 1-го Международного симпозиума «Иван Ефремов — ученый, мыслитель, писатель. Взгляд в 3-е тысячелетие. Предвидения и прогнозы», 10—12 окт. 1997 г., Пущино-на-Оке, Биол. центр РАН. М., 1998. С. 119—124.
7. Брагин Н. Поэзия в творчестве Ивана Ефремова // Северо-Муйские огни. 2016. №
3. URL: http://www.i-efremov.ru/publikacii/poeziya-v-tvorchestve-ivana-efremova.html (дата обращения 10.05.2017).
8. Агапитова Е.К. Музыка в творчестве И.А. Ефремова // Звукомир художественного текста: Междисциплинарный семинар — 7: Сборник научных материалов. Петрозаводск, 2004. С. 4—8.
9. Материалы к творческой биографии И.А. Ефремова. Жизнь ученого и писателя. Интервью с И. Ефремовым // Вопросы литературы. 1978. № 2. С. 187—208.
10. Ерёмина О.А., Смирнов Н.И. Иван Ефремов. М.: Молодая гвардия, 2013. 682 с.
11. Агапитова Е.К. Исторические источники в романе И.А. Ефремова «Таис Афинская» // Ученые записки Петрозаводского государственного университета. Серия: Общественные и гуманитарные науки. 2015. № 7 (152). С. 103—106.
12. Гомер. Илиада. Пер. с древнегреч. Н. Гнедича / Предисл. А. Нейхардт; Прим. и словарь С. Ошерова; Ил. Д. Бисти. М.: Правда, 1985. 432 с.
13. Homerus. Ilias // Recensiut Arthurus Ludwich. Vol. 1. Lipsia. 1902. 514 p.
14. Дворецкий И.Х. Древнегреческо-русский словарь. В 2-х т. М.: Государственное издательство иностранных и национальных словарей, 1958.
15. Страбон. География. В 17 книгах / Перевод, статья и комментарии Г.А. Стратановского; под общей редакцией проф. С.Л. Утченко; редактор перевода проф. О.О. Крюгер. Репринтное воспроизведение текста издания 1964 г. М.: «Ладомир», 1994. 944 с.
16. Воронина Е., Матонина Э. Рапсодия для Таис // Студенческий меридиан. 1977. № 10. С. 17—23.
17. Плутарх. Александр // Плутарх. Избранные жизнеописания. В 2-х т. Т. 2. Пер. с древнегр. / Сост. и прим. М. Томашевской; Ил. Вл. Медведева. М.: Правда, 1987. С. 361—436.
18. Античные гимны / Под ред. А.А. Тахо-Годи. М.: Изд-во МГУ, 1988. 362 с.
19. Эллинские поэты. М.: Художественная литература, 1963. 408 с.
Примечания
1. Цитаты из романа даются в тексте статьи в круглых скобках с указанием страницы по изданию: Ефремов И.А. Собрание сочинений в 5-ти т. Т. 5. Кн. 3. Таис Афинская. — Москва: Молодая гвардия, 1989. — 494 с.
2. При цитировании античных авторов дополнительно в круглых скобках указана стандартная пагинация (книга, абзац, строка), чтобы можно было проследить текст вне зависимости от доступного издания.
На правах рекламы:
• метро Парк Культуры квартиры
